Неточные совпадения
— Отчего же и не пойти, если весело. Ça ne tire pas à conséquence. [Это не может иметь последствий.] Жене моей от этого не хуже будет, а мне будет весело.
Главное дело —
блюди святыню дома. В доме чтобы ничего не было. А рук себе не завязывай.
Обед, как видно, не составлял у Ноздрева
главного в жизни;
блюда не играли большой роли: кое-что и пригорело, кое-что и вовсе не сварилось.
Но
главною заботою была кухня и обед. Об обеде совещались целым домом; и престарелая тетка приглашалась к совету. Всякий предлагал свое
блюдо: кто суп с потрохами, кто лапшу или желудок, кто рубцы, кто красную, кто белую подливку к соусу.
Обыкновенно артистический период делается под руководством какого-нибудь истасканного грешника из увядших знаменитостей, d'un vieux prostitué, [старого развратника (фр.).] живущего на чужой счет, какого-нибудь актера, потерявшего голос, живописца, у которого трясутся руки; ему подражают в произношении, в питье, а
главное, в гордом взгляде на людские дела и в основательном знании
блюд.
Потом Михей Зотыч принялся ругать мужиков — пшеничников, оренбургских казаков и башкир, — все пропились на самоварах и гибнут от прикачнувшейся легкой копеечки. А
главное — работать по-настоящему разучились: помажут сохой — вот и вся пахота. Не удобряют земли, не
блюдут скотинку, и все так-то. С одной стороны — легкие деньги, а с другой — своя лень подпирает. Как же тут голоду не быть?
…В Петербург еще не писал насчет моего предполагаемого путешествия. Жду вдохновения — и признаюсь, при всем желании ехать, как-то тоскливо просить. Время еще не ушло. Надобно
соблюсти все формальности, взять свидетельство лекаря и по всем инстанциям его посылать…
Главное, надобно найти случай предварить родных, чтобы они не испугались мнимо болезненным моим состоянием… [Пущин выехал, после длительной переписки между местной и столичной администрации, в середине мая 1849 г.]
Для того, чтобы выпить лишнюю рюмку водки, съесть лишний кусок лакомого
блюда, а
главное — насытить свой нос зловонными испарениями лести и ласкательства, готовы лезть почти на преступление.
— А еще самое
главное, — указует мой знакомец, — замечай, — говорит, — как этот проклятый Чепкун хорошо мордой такту
соблюдает; видишь: стегнет и на ответ сам вытерпит и соразмерно глазами хлопнет, — это легче, чем пялить глаза, как Бакшей пялит, и Чепкун зубы стиснул и губы прикусил, это тоже легче, оттого что в нем через эту замкнутость излишнего горения внутри нет.
Перед самой хозяйкой
главным образом виднелся самовар и ветчина с горошком, а также и бутылка сладкой наливки; перед детьми красовалась гречневая каша с молоком, которой они, видимо, поглотили значительное количество; перед француженкой стояла огромная чашка выпитого кафе-о-лэ и целая сковорода дурно приготовленных котлет-демутон; а перед немкой — тоже выпитая чашка уже черного кофею и
блюдо картофелю.
— А
главное, сударыня, сокровище свое надлежит
соблюсти!
Глумов.
Главное,
блюдите все входы и выходы, чтоб ничто сомнительное ни под каким видом не могло проникнуть в дом. Для этого ублажайте прислугу, у прислуги чутье хорошее. Ну, прощайте! Торопите, чтоб поскорее парадный сговор.
Муфель, большой скандалист и еще больший кутила, держал себя дома как добрый семьянин и самый радушный хозяин, который не знал, чем нас угостить; между прочим, он показал нам свою великолепную оранжерею, где росли даже ананасы, но
главным образом он налег на вина и отличный обед, где каждое
блюдо было некоторым образом chef-d'oevre'ом кулинарного искусства.
Устинья Клещиха, взойдя в большую горницу, положила перед святыми три поклона, взяла «с красного стола» [
Главный стол, приготовленный для почетных гостей.]
блюдо с кутьей, сначала поднесла отцу с матерью, потом родным и знакомым.
Блюдите же себя опасно, а
главное, о том постарайтесь, чтоб, уехав домой, наша гостья не рассказала кому о том, что видела и слышала здесь.
Оставшись на несколько минут наедине с Дуней, советовала ей помнить, о чем она ей говорила, а
главное, чистоту
блюсти.
«Генерал стал обходиться со мною холодно и до той степени обидно, что, например,
главному человеку в доме, камердинеру, запретил меня слушаться, а в другой раз, во время обеда, когда за столом было много посторонних лиц, он разозлился и закричал на лакея за то, что тот подал мне
блюдо прежде, чем его сыну, с которым мы сидели рядом».
Вот это-то
главное значение учения и было скрыто от людей лжехристианством, признавшим учение о любви не высшим законом жизни человеческой, а так же, как и дохристианские учения, лишь одним из правил поведения, которое полезно
соблюдать, когда ничто не препятствует этому.